Сказка. Земфирина
Зайчик держал в руках апельсин и думал. Вот есть апельсин, проносилось в его маленькой головке, есть у него кожура, есть волосянки какие-то, мякоть, сок, зернышки. Вес у него есть и объем. Он материален донельзя, давит на лапку. А ведь уже путь к смерти проделан достаточный — сорвали его где-то с дерева, помыли привезли, продали. Все сделано для того, чтобы Зайчик ковырнул тупым коготком оранжевую шкуру, сорвал покровы и вонзил в трепещущее тело резцы.
Все апельсины, думал Зайчик, для того и рождаются, чтобы стать жертвой в угоду деления клеток других организмов. Корм, рождающийся с мыслью умереть во благо Зайчиков, Лисичек, Ежиков, смиренно несущий эту черную метку недолгий свой век, не размышляя, что он мог стать космонавтом или кальянщиком в Твери. Апельсин, продолжал Зайчик дергать душу, не может, а главное – и не хочет другой судьбы. Апельсин жаждет быть умерщвленным, жаждет, чтобы его расчленили, смяли, выжали досуха и отбросили в канаву забвения. Но эта жажда, на самом деле, не деструктивна, она является отголоском бессознательного желания раствориться в другой жизни, стать частью чего-то большего, частью мирового водоворота, пусть и ценой распада на аминокислоты. Ведь сама сущность апельсина сохраняется без его физического тела. Ядро его, витамин Ц, питает наши жилы, дает нам силы, двигает, двигает, двигает углеводородную форму жизни туда, за облака, небесный свод, скопление туманностей и разобщенность сингулярностей.
Зайчик почувствовал, что горячие слезы стали копиться в набухших нижних веках, и резким поворотом головы сбросил их в траву. Апельсин стал давить на лапку как пудовая гиря, будто набрал критическую плотность и, возможно, готов перейти в другое состояние. Такая ответственность, такая ответственность, думал Зайчик, вприпрыжку несясь домой, решив разделить сладкий плод с семьей. Пусть, нервно улыбнулся про себя Зайчик, апельсин поделит поровну жена, накормит и его, и детишек. И тогда вся мощь греха окончательного убийства, убийства последней степени, безвозвратного, ляжет на ее мощные плечи.
А что апельсин? Апельсин тихонько трясся, повторяя метания зайчикова тела в пространстве, и ничего не думал. Потому что у фруктов нет мозгов, знаете ли.
Все апельсины, думал Зайчик, для того и рождаются, чтобы стать жертвой в угоду деления клеток других организмов. Корм, рождающийся с мыслью умереть во благо Зайчиков, Лисичек, Ежиков, смиренно несущий эту черную метку недолгий свой век, не размышляя, что он мог стать космонавтом или кальянщиком в Твери. Апельсин, продолжал Зайчик дергать душу, не может, а главное – и не хочет другой судьбы. Апельсин жаждет быть умерщвленным, жаждет, чтобы его расчленили, смяли, выжали досуха и отбросили в канаву забвения. Но эта жажда, на самом деле, не деструктивна, она является отголоском бессознательного желания раствориться в другой жизни, стать частью чего-то большего, частью мирового водоворота, пусть и ценой распада на аминокислоты. Ведь сама сущность апельсина сохраняется без его физического тела. Ядро его, витамин Ц, питает наши жилы, дает нам силы, двигает, двигает, двигает углеводородную форму жизни туда, за облака, небесный свод, скопление туманностей и разобщенность сингулярностей.
Зайчик почувствовал, что горячие слезы стали копиться в набухших нижних веках, и резким поворотом головы сбросил их в траву. Апельсин стал давить на лапку как пудовая гиря, будто набрал критическую плотность и, возможно, готов перейти в другое состояние. Такая ответственность, такая ответственность, думал Зайчик, вприпрыжку несясь домой, решив разделить сладкий плод с семьей. Пусть, нервно улыбнулся про себя Зайчик, апельсин поделит поровну жена, накормит и его, и детишек. И тогда вся мощь греха окончательного убийства, убийства последней степени, безвозвратного, ляжет на ее мощные плечи.
А что апельсин? Апельсин тихонько трясся, повторяя метания зайчикова тела в пространстве, и ничего не думал. Потому что у фруктов нет мозгов, знаете ли.