В этот раз единственное, что получалось без мата – «молодые стволы». Бабка вздохнула и мечтательно зажмурила морщинистые веки. Грезились ей кузнец с помощником, накаченные и смуглые, только-только вышедшие из бани и не прятавшие свои молоты.
Дед же обрадованно заскакал на одной ноге, лаптем второй тыкая в по углам. У него позавчерась берданку заклинило, разваливаться стала от старости. И теперь новый ствол уж точно не помешал бы. Да и утки скоро собираться начнут в теплые края, надо проредить популяцию немножко.
Солнышко потихоньку выходило на отвесную финишную прямую, готовясь свалится за пшеничное поле. Весь день напролет бабка красила губы и рылась в сундуках в поисках самых красивых платков. Дедок же обустраивал оружейный уголок, чистил там, смазывал, порядок наводил. Ведь каждое гадание так или иначе, но всегда сбывалось.
Сели на завалинке умиротворённо, готовясь получить обещанное, получить хоть что-нибудь, получить заслуженное, получить немножко радости. Обнялись, вздохнули и задремали. Проснулись – на дворе хоть глаз выколи, темень такая. День кончился совсем. Дед шмыгнул в оружейный уголок, бабка – в спальню. Да пусто везде, никакого даже запаха. Делать нечего, поплакали, да и залезли на печь спать.
На заднем дворе, за омшаником, зайцы остервенело дообгладывали три тоненьких ростка, из которых могли со временем получиться большие красивые дубки. Первый слева через три года взял бы на себя молнию, целившую прямо в бабку, укрывающую от ненастья рассаду. Средний бы вырос значительных размеров, но потом внезапно усох. И стал бы тремя возами дров как раз в очень холодную зиму. Последний, справа, могучим корнем к осени, когда урожай уже собран и надо огород готовить к зиме, вытолкнул бы на поверхность тяжелый сундук кованного железа с полезными штуками да с толикой монет. Зайцы рыгнули хором – и восвояси. Глодать по дворам невостребованные реальности, оставляя за собой след рассыпанного мелким горошком эгоизма.
Journal information