Год 1919. Первая мировая, мировые же кризисы, призрак коммунизма, разруха в головах. В камерах-обскурах, размежающих главы книги, поет грустным земфириным голоском без знаков препинания, давя на эмоции. Война такое дело, что неважно, кто стреляет из орудий и куда направлены стволы, правда? Если у человека есть дух, то у людей, соприкоснувшихся с войной, он никогда не поднимается на небо, а бродит крошечный, уродливый по грязным, старым улицам, поднимая с земли обрывки газет с передовицами: «Восьмилетний мальчик выстрелом из винтовки убит своим товарищем», «Британский летчик сражается с шестьюдесятью врагами», «Восставшие матросы не подчиняются союзникам», «Большевиков – расстреливать».
Главного героя как такового нет, но все действующие лица разом мне напомнили Холдена Колфилда. Не цельного, а как если бы к нему сзади подошел Росомаха, взмахнул адамантием и рассек на самостоятельные темные части чего-то одного более-менее светлого. Сознание же осталось единым и стало наблюдать за своими частичками, живописуя их путь от третьего лица. Триппер, сифилис, бомжи, ежедневный и даже ежечасный выпивон на околофронтовых берегах – все это как проекция подростка на рваный холщовый мешок Санты, чьим единственным подарком будет …
Удивительное дело, но война не отменяет, а порою – и возводит в абсолют — простые человеческие радости. В основном – нормальный, здоровый трах и бухло ибо романтизм уходит на второй план. Неужели стресс действует таким образом, что проявляются в первую очередь основные инстинкты? И некая вседозволенность, тайная надежда потом все списать на ужасное время. Списать - для себя, чтобы не мучиться терзаниями и угрызениями. А может вообще убьют, к счастью. Трущиеся ляжки, согласно автору, шагают по планете.
Прогресс сподобился прыгать, нет, спотыкаться и бежать, аэропланы за два часа покрывают расстояние, на которое Моисею понадобилось сорок лет, металлические огромные сигары могут под водой таскать людей и оружие, чтобы вылечить гонорею, больше не надо отрубать член. Население планеты потихоньку начало задумываться над этими фактами. Люди стали обращать внимание на новинки, технологии и рекламу, движение мысли в воздухе, а не на мамины советы и традиции. Что разумно, скажем так.
Отставали только женщины, им все это казалось глупым и скучным, они постоянно искали какую-то основу, краеугольный камень, на котором можно было построить свою жизнь – любовь, дружба, зависимость или подчинение. Мужикам хватало пива, соленых словечек, пары десятков долларов для выстраивания определённого мировоззрения и смутной цели. Странно, но именно они и двигали этот прогресс, приведший к тому, что вы сейчас вперились в светящийся экран и пытаетесь уловить хотя бы подобие мысли. Сожалею. Никакого шовинизма здесь не ищите, до сих пор женщины привязаны к материальному больше, чем мужчины: деньги, блага, комфорт, красота — это все на самом деле ваш мир, не наш. Мы можем обходится малым, очень малым. Лишь было можно подольше поваляться, потискать, вдуть, жахнуть, приголубить, занюхать рукавом. Прогресс – такая штука, говорит нам автор, которая потребности качественно преобразует. Но не меняет их основу.
Американцы поняли, что такое настоящая жизнь, только вступив ограниченным контингентом во Францию. Выглядели, что эти самые лягушатники могут и умеют наслаждается солнцем, соленым ветром с моря и человеком рядом без постоянного думания о деньгах. Парочка героев книги в ступор впали душевный от таких дел. У них там, дома-свит-дома, кондуктор трамвая имеет право столкнуть на ходу зайца, а здесь можно не платить за завтрак, потому что люди верят, что ты заплатишь позже.
Ближе к концу книги пастельные тона и мимишность сходит на нет. Автор поводит к основным центрам дискуссии:
1. Американская демократия шагает только в те страны, где можно продать оружие и забрать нефть. Это сто лет назад еще.
2. Геноцид евреев начали поляки задолго до прихода Гитлера к власти, уничтожая их тысячами, включая женщин и детей.
3. Убивать рабочих и негров за их политическую позицию можно, это не претит американскому законодательству и укрепляет государственность.
Ну и помните, что революционер должен быть осмотрителен в выборе любовницы, женщины отвлекают от классовой борьбы.
Journal information