Знания нужны были ему для того, чтобы господин смог больше не ходить по выходным дням, волоча разбитую коляску на местный импровизированный рыночек, пытаясь продать там трехлитровые банки с солеными огурцами, компотами, грибами, прошлогодних яблок полмешка, сухой укроп и петрушку. У господина сильно болели ноги и спина, эти выходные лишали его сил на всю неделю, он отлеживался, но шутил и ласково трепал самурая по макушке и даже пытался все время поцеловать, но приходилось уворачиваться, подобные отношения размягчают.
Если самурай наберет достаточно знаний, он их процедит через сито собственной критики и выберет самые ценные, которые и помогут ему стать влиятельным и богатым. Тогда он выкинет эту коляску, поселит господина в санатории или на берегу моря и будет услаждать его слух песнями, а тело — вкусной едой и лечебными процедурами, изгоняющими боли из ног и спины. Господин расцветет, станет играть с ним в футбол или прятки и снова будет задорно хохотать.
Первый раз самурай приходил домой около полудня, кормил господина кашей и чаем с молоком и опять убегал на встречу с такими же самураями за гаражами, где они рисовали знаки могущества на металлических серебристых боках этих коробок, рассказывали друг другу сегодняшние успехи и делились новыми знаниями и опытом. Всего у одного самурая был один старый господин, как у него, у остальных же по два или по три господина. Смутно помнил, что и он когда-то имел еще двоих господинов, веселых, одного с усами, другого с теплыми ладошками, но когда самурай заговаривал о них, старый господин начинал плакать, прижимать его к себе и молчать.
В четыре часа надо было возвращаться, у господина прием лекарств и получасовая прогулка, принятие кислородных ванн. Самурай присаживался на край дивана, капал в ложечку, поднимал господина с постели, помогал одеваться быстрее, вел в прихожую, где моментально падал на одно колено, подставляя под опухшие ноги коричневые некрасивые ботинки. Он обожал этот момент, это единственный раз, когда господин разрешал вставать перед ним на колени, а самурай про себя выговаривал мантру почтения и уважения, ловко завязывая шнурки бантиком.
Затем надевал свои, с подошвами, вырезанными из ковра под кроватью, из тех мест, которые не видны (самурай должен ходить бесшумно, чтобы не спугнуть удачу и всегда услышать врага), и они, бабушка и самурай Тимурик семи лет, медленно спускались по лестнице, выходили на свет и гуляли по аллейке за домом час или немного больше.
Остальные мои колонки - http://i-gazeta.com/column/ArturD/
Journal information