Так гласит справочная информация. Вымирающий вид огромных, диких, мощных проявлений жизни на этой планете, не смогший приспособиться, а может, и не желавший приспосабливаться. Как и некоторые из людей.
Главный герой этой книги, книги о Настоящем человеке, что закрылся в себе, чтобы вцепиться всеми членами в цель, осуществить ее, помочь ей раскидать споры. Цель – наука в чистом виде, на его примере – становление зоологии, биотехнологий, генетики, биофизики.
Зубр (его так и звали за глаза) был человеком необычайным. Он знал кучу языков, он мог изъясняться на них и даже многозначительно молчать. Гуманитарии перед ним робели, филология, история, лингвистика, искусствоведение, философия казались в то время науками отжившими, второстепенными (а что сейчас, все так ли?). Будущее принадлежало экспериментаторам и теоретикам.
Он все-таки нашел жену, что было удивительно друзьям — кто сможет с ним ужиться, с этой глыбой, пучком сложностей, трубой вместо голоса? Жена оказалась под стать, непробиваемый, тонкий, но цельный внутри таран.
Его отец ужасался состоянию поверхности нашего государства и положил свои года на улучшение дорог. Потом читал лекции для немцев, американцев. Железная дорога для него была средством к преодолению нашей невежественности, отсталости, бедности, он верил в это.
Неудобное свойство мешало преодолеть некомфортность бытия — он не мог стать ниже ростом. Не мог спрятать рвущуюся наружу энергию, состоящую из хаотичного сплава попыток вскрыть мутную плеву неизвестности и круговых движений вокруг обозначенных целей, которые со временем переставали отражать определенные научные парадигмы. Зубр не боялся никого, ни Сталина, ни Гитлера, он существовал параллельно и вне.
Книга, по своей сути, не просто рассказывающая о человеке, который, смяв личное в комок, перся через тернии именно к звездам, положив на алтарь не просто сердце, а все, включая жену, сына, свое существование, но и о том, что можно бодать режим, не осознавая этого. И охоту за мозгами он отринул, не поддавшись ни немцам, ни американцам, ни англичанам, зная, что по возвращении его будут, скорее всего судить, такие были времена. Сохранил свою душу, не уступив не ангелам, ни демонам, разрывавшим его на части.
.
Имена: Вернадский, Шредингер, Бор, Дельбрюкер. Имена, обволакивающие наше прошлое, без которых не было бы будущего на звездной карте. Все они соприкасались с ним, уносили частичку ума, толкавшего каждого на новое. В этом была его смелость и отчаянность, граничившая с фрустрацией, когда, казалось, уже невозможно выплеснуть наружу знания, когда убивают стремление, надежды, сына. Имена великие, но не громоздкие, их можно и нужно двигать в сторонку. Свойство прикладных наук таково, что юные аспиранты знают больше Нобелевских лауреатов прошлых лет, и, хихикая, покрывают их портреты пылью. Этому он тоже учил, вкладывая в благодатную почву тех, кто не убоялся с ним общаться, семена страсти поиска, открытий.
А бояться было чего. После войны, когда Зубр вернулся из Германии с советскими войсками, он сразу попал в опалу. Потом тюремный срок, потом ссылка в Уральские горы. Свирепствовали лысенковцы, топча генетику. Львиная доля талантливейших ученых сгинула в лагерях или была расстреляна, часть лишена возможности продолжать научную деятельность, часть вынуждена была бежать из страны. Поэтому советую прочитать эту книгу тем, кто сладенько поет о могуществе советской науки, прогрессе, индустриализации и великом Сталине. Наука-то выживала только за счет одиночек, которых не удалось сломить, которые существовали ради нее, вопреки и наперекор. Зубр в определённые моменты жизни питался воробьями, которых убивал снежками, и галетами, предназначенными для подопытных животных, но не оставлял работу ни на день.
Книга о человеке, который за деревьями видел не только лес, а видел, что тот лес не есть просто сумма деревьев. Описание пути человека, открывавшего Жизнь со времен Бульона, открывавшего ее секреты для нас, признававшего, что Жизнь прежде всего – Любовь. Но вот только – к чему?
Journal information