— Хм, интересненько, интересненько. Но неужели вы думаете, что я вот так возьму и буду принимать во внимание две этих четвертушки, написанные неизвестно кем, неизвестно с какой целью? И причем здесь я?
— Вы прочитайте, прочитайте, потом будете делать выводы.
«Залез я, значится, в чулан, достал оттуда лопаты, острую и глубокую, кирку взял, тачку, рукавицы две пары, и покатился на указанный участок. Только-только светало, туман как молоко, роса лезет в башмаки. Но место я знал хорошо и нашел без особых проблем. Очертив прямоугольник, взялся бить киркой, ведь сначала здесь идут каменья, замок здесь стоял когда-то, весь разрушили, растащили на постройку сараев, но земля усыпана мрамором и гранитом, просто так не пробьешься. И так почитай на поллоктя приходится киркой-то махать. После камней идет глина, рыжая такая, лопата вязнет. Я что делаю в таких случаях — беру хворост и жгу. Потом копаю, потом жгу, потом копаю, по-другому никак. Когда уже по пояс уходишь, появляется рыхлая земля, плодородия в ней нету, она как бы мертвая, я на огород себе пытался возить, никакого толку, только все сохнет. Зато копается хорошо, можно брать глубокую лопату и кидать, кидать себе. За ней следом песок. Песок с ракушками, сырой весь с правого края, где ближе к оврагу. Тоже хорошо идет, но тяжелче земли-то. А вот под песком тонкая полоска черноты, обожжённая земля, как после пожара. Всего на три пальца полоска. Быстро ее прохожу, минут пятнадцать. И опять земля, но уже пожирнее, такой и сверху, на самом верху лежать не зазорно, как она сюда-то спустилась? Стою, я значится, по самые уже плечи, смотрю на стену. Она как будто пирог слоеный. Да, вот тут был замок, тут, где песок, текла река, тут пожар, а вот тут, в самом низу почитай люди жить могли. Как такое может быть, не могу понять. Но узнаю, докопаюсь до самой сути. Я ведь и грамоте начал учиться только для того, чтобы все это разведать и понять. Если хорошо землю копать и смотреть внимательно, можно будет понять, где кладбище можно обустроить или даже дома.
Марк Шейдер»
«Белый лист бумаги, плотный, определённого формата — что может быть удобней? Если стандартизировать алгоритм нанесения схем и изображений, подобрать уместный шрифт, научить людей видеть в линиях и точках объемную модель, то этот белый лист бумаги станет популярней, чем Библия. Я много экспериментировал с размерами и фактурой и нашел идеальный вариант. Его можно складывать, скручивать, увеличивать и масштабировать, сшивать листы между собой, вешать на стену. Создав спецификацию и оформив идею в записке, подкинул ночью нашим токарям и слесарям, подписав там сверху свое имя. И что же я увидел? Они начали называть это листами ватмана. Какого еще ватмана? Мне очень обидно, я, кроме того, что охраняю Готем, мечтаю, что он станет центром технического прогресса. И хочется, чтобы мое имя тоже осталось в веках. Без ошибок и перевираний!
С уважением и надеждой, Batman»
— Ну-с, что скажете? Я же вижу, что вы прочли и вот уже битый час сидите и молчите.
— Я не знаю, я боюсь. Эти истории поразительные, вдохновляющие. Но вдруг происхождение моего имени меня не обрадует? Или, кроме этого, огорчит? Иногда в незнании кроется мир, помните?
— Мы столько времени, сил и денег потратили по вашей просьбе. Для становления нашего сыскного агентства «Семя Антика» пятно на репутации в случае поражения окажется слишком трудновыводимым, мы обязательно должны дойти до конца, мистер Дон, и найти корни вашего имени. Этимология наш конек.
— Спасибо. Благодарен. И прошу вас, давайте без формальностей, называйте меня по имени, просто Гон, мы же друзья.
Journal information