Крылами над нами она рапростерта

В качестве заголовка привел цитату одного малоизвестного прозаика, так и не сумевшего стать поэтом. Писал он о погодах, людях, зверях и рыбах, странах и обычаях, писал хреново, только никто об этом не догадывался. Потому что его никто не читал.  Тогда он пошел работать охранником в супермаркет, где и окончил свои дни от сердечной жабы, прихватившей его во время ночного обхода.

Умер и умер, для литературы в целом, в том числе — и для хреновой литературы, это не хорошо или плохо, это вообще не имеет значения. Литература всегда найдет выход, рупор, того человека, который станет ее транслировать, понимаете? Нет никаких гениев, нет талантов, нет бездарностей, есть сосуд и его наполнение. Убили Пушкина, появился Блок, пропал в аду Блок, появился Бродский, Бродский отбросил коньки — на-те вам Оксимирона и Псоя Короленко.

Они совсем разные, начнёте сейчас кричать вы, плюясь и помахивая над моей головой томиком чего-нибудь приличного, но заметьте, книг, сценариев, поэм, буквенных воззваний с каждым годом и веком меньше не становится, и бриллиантов среди них предостаточно, взять хотя бы нашего с вами Елизарова, вдохнувшего не так давно свежую струю кровищи в русскую литературу. 

Она, литература, действительно распростерла крыла над нами, и только и ждет, чтобы забрать тщедушную душонку какого-нибудь из тунеядцев, не желающего идти работать на завод, а мечтающего о тихой даче в Переделкине, лампе зеленого абажура и сотне стройных, юных воздыхательниц, у которых автоматически отстреливаются лифчики еще на стадии пролога. 

Поэтому сносите памятники как рукотворные, так и нерукотворные, нет личностей, есть Слово, безымянное Слово, молнией пронзившее свыше выбранную рандомно биомассу. Если повезет, биомасса умеет писать, но есть случаи, когда это был конь по кличке Осоавиахим или сумасшедший в больнице. Их никто не слушал, естественно, и сколько драгоценных зерен красоты умерло вместе с ними? 

А впрочем, идите все в жопу, мне надо написать рассказ.

(с) Юрий Некосмонавт