Настоящий цирк

Главная достопримечательность цирка на Цветном в 1997 — его лестница. Огромная, серого камня, широкая как задница слона. Если просыпался где-нибудь в пределах Бульварного, а такое бывало не так уж и редко, то утром особенным шиком было пробежаться в тишине убираемых дворниками московских улочек до ближайшего Макдольнадса или кофейни, взять завтрак или просто пончик с кофе, выбраться на Цветной, дойти до этих ступенек, подложить газету или пакет, достать припрятанную за пазухой книжку в мягкой, замызганной обложке и неспешно, после пары глотков не очень бодрящего напитка, выкурить первую сигарету.     

Прибегать лучше в шесть, когда там еще пара человек и голуби, часам к восьми лестница будет загажена народцем всех цветов и размеров на три четверти, а в десять некуда деться и голубям. Сидят студенты из Индии, чернокожие проститутки с размазанной тяжелым рабочим графиком  помадой, всякая лимита в дырявых кедах, делающая вид, что так сейчас модно, мажористые кавказцы с напомаженными кудрями, какие-то девки с рязанским прямолинейным профилем, оглядывающие ступеньки жадно-любопытно, вдруг именно здесь их судьба. По левому краю, у перил, воркуют басом два дядьки в жилетках, наверняка по проблемах лингвокульторологии или потрясающем умении безумно хорошенькой аспирантки Любаши проникновенно шарить у них в ширинках в поиске хорошей темы для кандидатской.   

Кинопродюсеры, киноактрисы в ногах кинопродюсеров, дилеры, клиенты в ногах дилеров, школота с широко открытыми ушами, один усталый усатый милиционер, прислонившийся к дереву напротив, очень короткие, специально надетые юбочки, джинсы Труссарди и Кельвин Кляйн, шелковые рубашки, моя драная на спине кофта. У всех кофе и книги, как будто это какой-то дресс-код, возвеличивающий и уравнивающий утренней сей бедлам. Я там даже видел Титомира, да-да, еще относительно худого и трезвого. Но без книги, после чего он мне сразу разонравился.    

Да почему именно ступеньки цирка стали местом притяжения, неудобные и холодные? А почем я знаю, может из-за чувства свободы по соотношению с животными где-то там за стенами, угнетаемых длинным хлыстом дрессировщика, может потому, что каждый из здесь сидящих в душе чертов клоун, никогда не смывающий грима, может быть это фанаты Никулина, может быть ни у кого нет денег позавтракать в ресторане, может это как-то помогает породниться городом, который, по сути, для всех чужой, тем более — для коренных москвичей. И никто, поверьте, никто из завтракающих ни разу не поднимался, не проходил в кассы и не брал билета на представление. Даю свой давно выдранный зуб мудрости — они вообще ни разу не были внутри. Как и я.