Избитый десятилетиями кинематографа сюжет о поиске справедливости, густо замешанном на жажде мести не кажется анахронизмом, даже наоборот, как легкий сквознячок, раздвигающий занавески в комнате, полной стеллажей, забитых боевиками с квадратнолицыми героями, комедий про блондинок, триллерами, где главенствуют резкая музыка и игра на отвращении, арт-хауса, пытающегося собрать кассу приемчиками обычного массового продукта, потому что кушать хотят все.
Эпизодичность, третьеплановость первого в списке актеров Харрельсона спасает только надпись на мешке и надпись на билборде, по сути, недолгая экранная жизнь является необходимостью подчеркнуть обычность по-настоящему главного героя, за полтора часа ставшего человеком, но кто бы не стал на его месте, боль физическая зачастую порождает как раз пробуждение души, этот инструмент известен со времен столпников и страдальцев, бивших себя плетьми. И записки, да, записки, без них не было ни комка в горле, ни полноценного сопереживания, все любят записки, раскрывающие after all характеры и побуждения, проще написать, чем сказать, эта слабость всегда меня преследует, пытаюсь отучиться сам, тщетно пока.
Материнская воля — вот, что пронизывает наш мир насквозь, мы живем в густом ее сиропе. Не материнская любовь и нежность, не материнская ежесекундное самопожертвование, ни материнская слабость и слезы — воля. Иногда на грани фрустрации. Матери не просто рожают, сквозь боль выталкивая сынов человеческих, они их швыряют на поле боя, встречают с войны, чтобы зализать раны и опять выпихнуть на очередное ристалище (садик среди этих неизвестных детей, пустые коридоры школы, армия, ненавистный офис, не ослабляя, все-таки, натянутой пуповины, орудуя ею как вожжами. Воля проявляется не только в прикосновениях тёплых, морщинисто-шершавых ладошках, слова матери весят намного больше отцовских, особенно если нет рядом, а так бывает чаще всего.
Но иногда у матерей кончаются солдаты, а неиссякаемой воли хоть отбавляй. Тогда матери снисходят с Олимпа матриархата (а вы до сих пор думаете, что это не так, да?) и орудуют собственными руками. Так поступает и Мать-Земля, и Мать-природа, в том числе – человеческая. Это не насилие, это способ продлить существование всего рода, вида. И три билборда на границе Эббинга, Миссури, алые как паруса надежды — лишь первое предупреждение, что нам надо вести себя хорошо, а то — а-та-та.
Между раззявленных колен мелькала угловатая головка с беспорядочно понатыканными пучками жестких волос, двигающихся не только по траектории качания черепа, но и по черепу. Как маленькие бездомные гусеницы. Принцесса изредка приподнимала голову, натыкалась на эту линялую щетку, видневшиеся за ней…
