Восьмое марта — праздник со слезами на глазах

В преддверии этого феерического и искромётного праздника хочется поведать одну историю, произошедшую в одном небольшом, но очень трудолюбивом городке. Настолько трудолюбивом, что там даже, несмотря на внутренний протест населения, был завод, на который им приходилось ходить и работать. Завод этот был очень любвеобильный и не только платил зарплату (живыми деньгами, кстати, фантастика!), но и щедроты свои раздавал тем, кто нуждался. Например, местным ветеранам. За что ветераны были очень благодарны и изредка приглашали представителей завода на торжественные чаепития в местный Дом Культуры. 

С прологом все, идем дальше — наступило Восьмое Марта, единственный день в году, когда все-превсе любят женщин, даже собственных жен. Ветераны, не нарушив традицию, позвали главу отдела по связям с общественностью и одного из директоров провести с ними этот вечер, вкусить скромных домашних печенек и поговорить за жизнь. 

Собрались делегаты, надели парадные костюмы, сели в служебную машину и через полторы минуты были у Дома Культуры, я же говорил, что городок небольшой. Зашли, как полагается, через парадный вход, увидели слева залу, где за накрытыми столами сидели люди, зашли, сели на незанятые стулья и сложили руки на коленях. Тишина. Все сидят и молчат. Директор начал потихоньку клевать салатик и пироги с рыбой, а начальник отдела по связям с общественность разглядывать народ, пытаясь выявить подопечных старых бойцов.  

Директор, допив второй компот, все-таки решил взять инициативу в свои руки, взял принесенный букет, встал и громким, хорошо поставленным на многочисленных отчетных заседаниях голосом начал — «Дорогие мои …». Тут его дёрнул за рукав начальник отдела по связям и кивнул в сторону коридора, где, не спеша, шагали их ветераны в другую залу. Пришлось быстро откланяться, выбежать и уже прийти к своим, родным старичкам, дарить букеты и пить невкусный пакетированный чай.

Вроде бы счастливый конец, однако теперь по городку ходят нелицеприятные слухи, что руководство завода настолько скупое, что ходит пожрать по чужим поминкам.