Когда я гуляю с девушкой или с детьми и мне хочется запечатлеть нас вместе на фоне какого-нибудь выдающегося места, то я тщательно выбираю прохожего, которому смогу доверить телефон и сделать поистине потрясающий снимок.
Вот помятая женщина преклонных лет, с легким синяком под глазом, прелестно играющим флуоресцентными красками в лучах заката. Она сделает потрясающий снимок, чуть размытый, чуть плавающий, чуть с заваленным горизонтом, но живой и искренний.
Вот нелепый, суховатый бомжик с саркастическим блеском в глазах. Взятая напрокат у мироздания одежда ему немного маловата, но изящна в своих неискусственных потертостях и дырах. Он сделает милый, домашний снимок, портретный, лубочный, с пронизывающей тоской по его собственной семье. Я его покрою потом сепией и буду вынимать из "Избранного" в минуты тоски.
Вот тощий торчок, глаза блуждают, суставы ходят в разные стороны, на лице написан поистине вампирический голод. Он сделает нелепое фото, в кадр которого мы вообще не попадем, этакая атмосфера присутствия и сопричастности, но без прямых касаний действительности.
Вот быдловатый гопник, занесенный сюда ветром экзистенциальных сомнений в правильности своего мировосприятия. Он нагло смотрит в глаза, улыбается призывно твоей девушке и чешет через карман растянутых спортивных штанов мошонку. Его снимок будет отличать излишняя резкость и напористость. Даже - непревзойденная четкость.
Они не потеряны для общества, я каждому хочу дать шанс проявить себя, показать свою нужность. И, может быть, кто-нибудь из них наконец-то вместо фото сорвется с места, побежит вприпрыжку по дворам, уволакивая мой гребанный Сяоми и тогда я смогу купить нормальный телефон.
