Categories:

ЖЖиза

Я бы хотел написать свою историю, как написал Жан-Жак Руссо в «Исповеди» — «Предпринимаю дело беспримерное, которое не найдет подражателя. Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы, — и этим человеком буду я. Я один. Я знаю свое сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто- либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой, как они. Хорошо или дурно сделала природа, разбив форму, в которую она меня отлила, об этом можно судить, только прочтя мою исповедь. Я показал себя таким, каким был в действительности: презренным и низким, когда им был, добрым, благородным, возвышенным, когда был им».



Только не знаю, хватит ли у меня смелости залезть внутрь себя и вытащить оттуда все то, что я сам столько лет успешно прятал. Руссо смог, и листая эти пожелтевшие страницы иногда становится стыдно за него, но стыд проходит и остается восторженность отчаянной храбрости показать немного испачканное белье. Но Руссо слукавил. Он ничем не отличается от людей, по крайней мере, чувствовать, как и все мы, он начал раньше, чем мыслить, и по ходу повествования складывается впечатление, что нередко эта детская черта брала вверх и в своем показном, нарочитом бесстыдстве он начинал называть вещи своими именами, причиняя боль прежде всего самому себе, попутно, по крайней мере в первой части, причиняя неосознанно и героям его исповеди. Может потому, что стыда Руссо всегда боялся больше, чем наказания, учитывая, что с детства был болезнен и физическая боль не могла так же сильно затронуть его душу, как боль самопоедания. Ему было стыдно, что сдал детей в детдом, что врал, что крал, что занимался подлогом, что наводил смуту, что прелюбодействовал, что менял богов, как трахал женщин в обмен на тексты. И клял разврат в Европе, как ни странно.

Раскрытие навстречу читателю такой глубины, что ты поневоле представляешь себя невинной девицей, заблудившейся в парке. И вдруг к тебе выскакивает мужик в плаще, видит твой страх и одеревенение от этого страха конечностей, открывает плащ, а под ним ничего нет кроме ветхих страниц, мелко испещрённых черными букашками. Ты подходишь, влекомый неведомой силой, вглядываешься, читаешь, опускаешь взгляд все ниже и ниже, и натыкаешься на торчащий сквозь страницу член. Член предложения, несвойственный обычным тогда эгоистичным одам себе или королевскому дому. И это совсем не метафора, Руссо признается, что частенько бегал по аллеям голышом, показывая свое естество девушкам и женщинам. Что тут скажешь – писатель. Он был молод, ему нужны были лайки. Молодость — тот случай, когда люди не любят других людей видеть такими, какими они есть на самом деле, очаровываясь только своим преставлением о них и уничтожая в памяти все то, что выбивается из этих рамок. Вот и приходилось показывать член, чтобы хоть как-то опустить общественность на землю. 


Руссо тормоз, и я его прекрасно понимаю. Он признается, что ему тяжело формулировать мысли даже наедине с самими собой, не говоря о светских вылазках. Его собеседникам всегда приходилось трудновато, им нужно было вытаскивать крупицы смысла из междометий или молчания таким образом, чтобы не уронить его образ для себя. Тяжкий труд. Но на бумаге перо его начинало бесконечный бег и я думал, что некоторые главы этой исповеди никогда не кончатся.

Здесь описано все, кое-где урывками, кое-где многостранично, весь его путь от рождения, побега из дома, нищенства, подработок, музыкальной карьеры, немного карьеры писательской. Но больше чувств, чем поступков и это импонирует. Если ты хочешь разобраться в человеке, вынь его сердце, препарируй его, это даст тебе намного больше информации, чем записи о нем в энциклопедии. Для этого Руссо и написал эту книгу, как мне кажется, чтобы мы смогли его рассмотреть, как человека, а не невиданного полубога.

Когда я сказал, что хотел бы написать историю своей жизни, так же, как Руссо, я имел ввиду первую часть «Исповеди», конечно же. Те части, что писались уже в старости, наполнены злобой, местью и легкой формой шизофрении. Да, он подвергался гонениям, был отлучен от двора, его закидывали камнями, считая, что он атеист. Но так начать ненавидеть людей вообще, превратившись из гуманиста в социоапата – что же нужно пережить? Мне кажется, это некий возрастной синдром бабушки у подъезда, когда во всех прохожих видишь тех, кто украл молодость, жизнь, красоту и оттого озлобляешься донельзя. Хотя можно просто примириться, что ты старая кляча, это нормально. 

О, да, огромный период его жизни был осветлен борьбой с тещей. Теща постоянно выигрывала, и Русс это угнетало. Она распускала про него слухи, выматывала из него его состояние, натравливала полицию и чиновников. Но ни за что не хотела, чтобы он порвал с ее деточкой. Такие дела.

Руссо никогда не отрицал бога, то есть не был атеистом в чистом виде. Перепрыгивал из конфессии в конфессию — это да, но всегда считал, что высшие силы есть. Только бог, по его мнению, трансформируется в сознании человека, подстраиваясь под самого верующего. И у добрых людей бог добрый, у злых – злой, у полных ненависти и желчи – полон ненависти и желчи, у лгунов – лгун. Господам монахам такой подход не очень понравился. Руссо пытался быть хорошим, пытался насколько это возможно, но его сломили, его пинали даже те, кого он считал близкими друзьями. «Одно из преимуществ хороших поступков состоит в том, что они возвышают душу и предрасполагают ее к еще лучшим делам. Но человеческая слабость такова, что к добрым делам мы начинаем причислять и воздержание ото зла». У Руссо перестало хватать сил воздерживаться, это перешло в бумагу, за что он и расплатился сполна. Жан-Жак потом еще добавил немного огоньку, сказав, что ему все равно, кто будет его другом — турок, еврей или безбожник, лишь был бы честным человеком. Сейчас бы Руссо пришлось бы извиниться перед Рамзаном Кадыровым, но тогда были дикие времена. 

Исповедь не окончена, вероятно не успел. А может устал под конец брызгать ядом. Отдельной строкой идут «Прогулки одинокого мечтателя», где он пытается переосмыслить уже написанное. Сотня страниц переживаний о том, что надежды на справедливость уже не осталось, о наступившем безразличии, о том, что его душа — единственное, что люди не в силах у него отнять. Но безразличие это видимое, Руссо не прекращает нырять обратно в пучину людской ненависти и требует разрешить нравственные вопросы если не разумом, то совестью. Увлекшись под закат своих дней ботаникой, он бродит по лугам и лесам, выискивая тот самый подорожник, что можно приложить ко всем ранам на свете, панацею, способную вылечить тело и дух, и зарубцевать нанесенные когда-то обществом раны. Конечно же, безуспешно. То немногое, что ему удалось удалось – погасить в себе желание мести. Руссо мечтает, что если он был богом,, то он был бы невидим и творил добро бы таким образом, чтобы его никто не заподозрил. А творить зло он бы не умел, бог не всесилен, для этого есть Сатана. И за это его тоже гнобили. 

В итоге Руссо написал прежде всего, как раз-таки исповедь, а несамооправдание. Советую всем тем, кто задумался описать свои деяния. Если они у вас есть, мелкие людишки.

Десять правил жизни Руссо

1. Никогда не занимайся тем, что тебе отвратительно. Даже за маленькие деньги. 

2. Пей вино, не пей воду, это яд

3. Держите язык за зубами. Только так вы можете их сохранить

4. Ноты для слабаков. Музыку нужно играть сердцем

5. Не мужчины должны платить женщинам за любовь, а наоборот. Ведь мужчины сильней.

6. Покупай книги, их потом можно будет продать. В три раза дешевле.

7. Вольтер и Дидро – пидоры!

8. Жить нужно в уединении. Но чтобы у поклонников была возможность ходить за автографами и для бесед

9. Жениться нужно на женщине, с которой прожил вместе не менее десяти лет. Не бывает лишних проверок!

10. Роскошь – это зло. Кроме крахмальных рубашек.

promo arther_d january 29, 2015 06:51 50
Buy for 50 tokens
Между раззявленных колен мелькала угловатая головка с беспорядочно понатыканными пучками жестких волос, двигающихся не только по траектории качания черепа, но и по черепу. Как маленькие бездомные гусеницы. Принцесса изредка приподнимала голову, натыкалась на эту линялую щетку, видневшиеся за ней…

Error

Anonymous comments are disabled in this journal

default userpic

Your IP address will be recorded