stonerized( такие выводы я сделал из комментариев к предыдущим постам, посвященным этому великому польскому писателю).Закрываем к чертям (здесь много про них, поверьте) трилогию о Рейнмаре Беляу, прозванном Рейневаном. Последний том адресован Евгению Вайсброту «более полувека приближавшем русским друзьям польскую литературу». Так что не все в яблоки упирается, да в Хатынь.
Самая мрачная и жестокая из трех томов книга. Даже несмотря на то, что все проблемы молодчика всегда вертелись вокруг feminine generis , романтики не чувствуется. Чувствуется боль чешских и силезких земель, фаршированных человеческим мясом гуситских войн.
Настоящие христиане били еретиков, считая, что смерть их угодна Христу ибо они освобождали заблудшие души от нехорошей оболочки. Еретики били настоящих христиан из тех же побуждений. Чего-то мне кажется, что и демократия сейчас у нас прет по миру теми же дорогами.
Война религиозная. До сих пор Европа не знала подобных. Может поэтому неоправданная жестокость воцарилась в душах людских? Человеки просто не ведали — как себя позиционировать к бывшим братьям и товарищам. Закрывались шорами и били не глядя и рубили. Очищая свою совесть чужой кровью и надеясь на милость давно распятого ими же. Интересный факт – Польша поддерживала чехов не только во славу славянского братства, но и потому, что к христианству относилась не слишком рьяно. Многие княжеские роды все ещё назывались на татарский манер, например Пшемышлиды.
Ну а че – в округе голод, а в монастыре францисканцев, бедствующего ордена, обед из четырех кабанов, фаршированных свининой и колбасами, четыре оленя, восемь сарн, двенадцать поросят, двенадцать тетеревов, куча ветчины, окороков и полотков. А середину стола занимал вол, украшенный надписями из сала, гласившими «О Иисус, зеркало вечной славы» . Я бы тоже пошел поджигать и херачить монастыри. Оправдывает монахов только то, что после пиршества стол напоминает разрытое кладбище – так много на нем костей. И они жестко мучаются раскаяньем. Или несварением, что, в принципе, одно и тоже.
В виду жестокости развязки пан Сапковский и переводчик не стесняясь применяют слово «хуй» и другие, более крепкие выражения (гнида, щенок и так далее). Такие времена. И такие дела.
Не жалеет Анджей и соотечественников, характеризуя основные положительные качества поляков как «отсталость, мещанство, лицемерие, болезненные амбиции, спесь, дикость, неукротимую жажду власти и совершенное отсутствие самокритичности». Может поэтому его не очень любят на родине? Думаю, если бы наш писатель современный написал бы подобное, то сразу оказался бы в центре какой-нибудь пятой колонны. А то и возглавил бы её.
Ещё одна важнецкая тема, поднятая в книге — почему, собственно, над Христианской церковью не проводят процесс, подобный Нюрнбергскому? Ведь евреев избивали добрые граждане с устрашающей постоянностью. В синагоги загоняли вместе с детьми и поджигали. Понятно, что исполнители уже гложут жирные куски в раю да тискают пролетающих херувимчиков. Но идейный-то вдохновитель имеется. Хоть и нацепил вполне себе человеческое лицо.
Кончится все не очень, скажем прямо. Но в книге есть ответ – как не допустить человечеству бойни. Во всем, как всегда виновата женщина. Её неуемное вожделение, говорит один из героев (в рясе, конечно) виной всяким несчастиям. Тело её, понимаешь, против похоти бессильно и отдано на произвол судьбы. Единственная панацея – трахаясь, милые дамы, молитесь горячо и непрерывно. Только в этом случае будет дарован мир нашей планете. Такие дела.
P. S. «Близок великий день Господень, и будет он днем гнева, днем гнета и терзаний, днем опустошений и разрушений, днем темноты и мрака… Dies irae… Наступит этот день, когда брат пойдет на брата, дети восстанут против родителей, жена оставит мужа, один народ будет объявлять войну другому, на всей земле великий голод будет, великие бедствия и многочисленные несчастья. Тогда и конец придет всему. Чего? Что говорите? Что все, что я тут перечислил, происходит ежедневно, повсюду и кругом? И вовсе не в последнее время только, а извечно, в круге времени?»
Journal information