Терпение

— Ага. А я вот сегодня подумала — а почему бы тебе не стать писателем, м? У тебя же голова черт знает как работает, а это первое дело для писательского мастерства. Я бы тобой гордилась, ходила бы на презентации с тобой, на автограф-сессии, а потом вечерком, как все писатели любят, приходила бы к тебе в постель в одном только галстуке-бабочке.
— Заманчиво, конечно. А что писать-то?
— Ну, не знаю, давай что-нибудь про любовь.

Френки сладко к Джону прижалась. У Джона пропал и сон, и тошнота.

— Окей. Книга первая: «Этого решительно не может быть, — пробормотал Сарториус, оторвавшись от микроскопа. — Возможно, с учётом новых данных, мы должны переосмыслить наши представления о функционале митохондрий.
Почесав тронутую сединой щетину на подбородке, Практикант прошептал:
— Но, Великий Магистр, не повлияет ли это на основы Доктрины? Ведь в Скрижалях, а конкретно, в двести шестнадцатой заповеди, недвусмысленно сказано, что геном кодирует компоненты собственной системы синтеза белка, а уже потом ферменты синтезируются в цитоплазме клетки, после чего — если будет на то воля Неизъяснимых — они транспортируются в органеллы.
— Неизъяснимые? Ты сказал, Неизъяснимые?! - голос Сарториуса задрожал, как сосочек юной весталки на весеннем, еще прохладном ветру. — Да кто они такие, в конце концов? Что они понимают в социобиохимии? Законы природы невозможно отменить или исправить указом правительства, какой бы властью оно ни обладало. Наш долг, как представителей касты Просвещенных, — донести священный огонь знания до всего человечества!
— Что ж, сначала ты сам сгоришь в этом огне, — подумал Практикант и, преодолев приступ ящеризма, нажал на единственную кнопку дезинтегратора, который ему достался по наследству от дяди, восемьсот лет верой и правдой прослужившего в Департаменте оценки корпоративной эффективности».
— Так, и где же тут любовь?
— Да везде! Книга вторая: «Хочу удрать навсегда отсюда потерялась сука овчарка собака моя и я не знаю почему мне так плохо с ней не так скучно мне просто сидеть дома и лежать рядом со своими мыслями что делать дальше и как быть в одиночестве что бы не было так как хочется быть рядом со всеми своими друзьями или общаться с кем-нибудь по имени меня зовут Марина моя подруга и я скучаю безумно по вам и все мои знакомые мне звонят и говорят что я идиот потому что я хочу спать фудзияма есть у каждого человека только вопрос где она конкретно никто не знает и как она выглядит возможно это Эльбрус если вас зовут Раис а если нет то так говорил гильгамеш вот стало быть.
Windows Media Player.
Да и хер с ними, с кнопками.
Коробка передач и у "Москвича" ест.
Коробка передач и у "Москвича"
Коробка передач и у
Черепная коробка передач.
Зенитно-ракетный комплекс неполноценности.
Луковые кольца кальмаров.
Средняя школа жизни».
— Я сейчас вызову врача. Или лучше палача.
— Или вот: «Привет моя дорогая лента как ты там живёшь что происходит вокруг тебя и почему ты такая дура тупая как будто ты не знаешь что делать дальше а потом уже надоело ждать тебя в этом мире как бы и не вернуться назад но ты же понимаешь что я не могу быть рядом с тобой и ты всегда будешь меня ненавидеть так как ты меня не знаешь и не хочешь знать понимать видеть любить просить вертеть на хую как бы не потерять свою душу в таких отношениях и в этом мире жить бесплатно или хотя бы раз в год платить за это небольшую сумму денег на общественных началах в счёт погашения морального долга».
— Это уже ближе к намеченной цели. Если тебя не запрут после этого в психушку, то точно получишь нобелевку по литературе, я уверена.
— Отдам на благотворительность – найму киллеров для всех режиссёров индийских мелодрам, человечество потом мне поставит в благодарность памятник.
— А может детские книги, а?
— Детские? Пожалуй: «О-хо-хо, - сказал Мефистофель демоническим голосом.
Приподнявшись, он окинул взором бескрайние просторы.
В прошлой жизни он был раскройщиком на пилораме, но это нисколько не мешало ему слышать птичьи голоса».
— Ты точно знаешь, что такое дети, Джон?
— «Джон забивал гвозди, экономя движения — не больше двух ударов на каждый; первый, чтобы примериться, а второй — чтобы загнать скобяное изделие в древесную мякотку по самую шляпку, как будто сводил старые счеты с давним соперником».
— О, когда главного героя называют своим именем, это уже диагноз, тебе не кажется?
— Все, писатель устал, спокойной ночи.

Джон до утра что-то еще бормотал, что-то бессвязно-осмысленное. Френки прислушивалась, хи-хикала, ругалась шепотом и тоже заснула, покачиваясь на волнах мечт, где она на красной дорожке, в прозрачном насквозь платье, держит за локоть Джона в черном смокинге, рваных шортах и кедах. Вокруг снуют фотографы, им бросают цветы, один фанат прорывается, бежит к Джону, его схватывают секьюрити, кладут мордой в красную дорожку. Джон подбегает, освобождает поклонника, разговаривает с ним, они мило фотографируются. Затем шикарный бал, она в бальном платье, Джон вальсирует так, что кружится голова… ах, прекрасно! Блин, чья это холодная нога ее пинает?!

Френки открыла глаза. Джон во сне куда-то бежал, как заяц, и лягал ее пяткой. Френки укусила пятку и зарычала. Джон сел на постели.

— Мне сейчас снилось, что только добравшись тихим ходом до возраста Христа, Мансур узнал, что между Сталиным и Брежневым восемь лет империей правил некто Хрущев. Неожиданно он понял, в честь кого народ назвал широко распространённый типоразмер объектов жилой недвижимости.
— Кто эти люди?
— Не знаю. Может еще одна книга?
— А почему ты дрыгал ногами?
— А, колбасу в магазин завезли, нужно было очередь к шести утра занять, привозят раз в месяц. Если не успеешь, потом еще месяц без колбасы.
— Понятно. Больше никакого капитанского глинтвейна. Ладно?