Толсто. Не тонко
Чехов, Чехов, Чехов… Черт меня дернул поддаться юношеской рефлексии и купить большой том рассказов Антон Палыча. И постигла меня кара небесная в виде полнейшего разочарования, и мир мой давних лет, и флер очарования растаяли словно то, что я считал когда-то смешным.
Меня можно простить, ведь был я мал годами, а дети, знаете ли, очень жестоки. И оттого всяческие оскорбления, надувательства и издевки им кажутся одной из граней чувства юмора. Ну той самой, где мамаша описывается как тощая голландская сельдь, а ейный муженек круглый словно жук. Измена выписывается как поступь цивилизации, а в девственных лесах Америки живут львы и тигры, которые очень забавно убивают людей. На этом можно было бы закончить, ибо девица Подзатылкина замечательна только тем, что ничем не замечательна, но хочется опустошить сосуд до конца.
Есть правда в его некоторых словах. Что научный бред про то, что без кислорода жить невозможно, выдуман хитрыми химиками, которые знают — на самом деле жить невозможно только без денег. Да еще и обструкция верующих в гороскопы. Ну и все на этом, пожалуй. И очень хороша мини-байка об одном служащем, любившем пред каждым начальством или старшим по возрасту непременно снимать шапку. Так он увлекся этим делом, что однажды простудил голову и умер. Вот это хорошо, да.
Ах, да, его открытое русофобоство, за которое его частенько подвергали светской анафеме — простое, объективное и вызывающее симпатию, тоже мне понятно. Оно построено прежде всего на том, что в России, остро нуждающейся тогда в модернизации всего и вся, в промышленной революции нового типа, отказывали немецким и голландским инженерам гораздо чаще, чем принимали их на работу. И это не вследствие того, что у нас было все в порядке с собственными кадрами, а потому, как объясняет один чиновник – «России ваши книги и чертежи не нужны, у нас – духовность». Очень свежо, не находите?
Больше всех достается актерам и антрепренерам. И театру в целом. Они и бездари, и пропойцы, и воры, и просто мерзкие люди. Этому есть вполне прозаическое объяснение — пьесы Чехова очень долго отклоняли везде, где только можно, и яд его плескался со страниц журналов и газет. Такая вот мелкая, низкая месть великого человека. В защиту могу сказать, что он именно тогда подметил намечающуюся тенденцию, когда шовинисты будут воротить нос от темнокожих инопланетян или темнокожей русалочки. Видите ли, в его время точно такие же идиоты протестовали против рыжего Гамлета и уж точно побивали камнями Гамлета, который пел тенором. Такие дела. Он же открыл эффект Стрейзанд в рассказе «Клевета».
Отчего-то Чехов очень зол на женщин. Если она не черт в юбке и не крокодил, то обязательно пьет или сносит унижения от мира сего с таким видом, словно ей так и надо. Все эти тещи, невесты, актрисы, дворянки, старухи, красавицы и некрасавицы вызывают отторжение, о, кто же тебя так обидел Антон. «Она, двадцатисемилетняя, дряхлая, морщинистая» и тому подобное. Впрочем, Мужикам достается не меньше. Хотя среди них есть если не аполлоны, то на настолько недурны собой, что в темноте неоднократно по ошибке за красавцев принимаемы были. Женщины же есть опьяняющий вредный продукт. Если в шестнадцать лет она ланнинская фруктовая, то в тридцать два, согласно Чехову, пиво завода «Вена», а в сорок лет – сивушное масло. Даже убивать их надо по-особенному, уж точно не револьвером, он им не по чину. Крыс и женщин принято отравлять фосфором, советует нам врач.
Да, вы можете возразить, что это же сатира, сарказм, ирония, попытка обратить внимание на проблемы общества. Но отчего же тогда так топорно, плоско и толсто одновременно. Даже у злого Аверченко с его ядом получалось гораздо изящней. А если взять в сравнение Диккенса или Вудхауза? А Салтыкова нашего Щедрина? Я согласен с чеховским обобщением, что настоящий русский дух и его идея заключаются в сивушном духе перегара, но с частностями — отнюдь. В стране, где люди уже позавтракали, а значит немного навеселе, есть место и свету! Есть и надежда на приличное будущее, лишь бы господь уберег от честных людей.
В итоге почти в сотне рассказах ни одного положительного героя, а отрицательные настолько органично отвратительны и настолько вываляны в грязи, что хочется взять и закинуть всю свою одежду в стирку. И вымыть руки.
Буду ли я советовать читать Чехова своим детям? Безусловно, пусть проникнутся духом той эпохи. И пусть научатся никогда так к людям не относиться. Прости, Антон Палыч, но это была наша последняя встреча.
P.S. Трудно поверить, но понятие «сожитель» тогда имело совсем другое значение. Но вам лишь секс подавай. И есть упоминание «Уфимских губернских ведомостей». С неясной целью.